ПОЛНОЦЕННЫЙ АКЦИОННЫЙ* ПЕРСОНАЖ
ПРОХОДИТ ПО АКЦИИ #6 «IRB»
* подробнее в тексте заявки

● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ● ●
tom holland

» имя, возраст: Robin Donovan, 18-20 лет Если ну очень хочется, можем обсудить смену имени или фамилии (чего-то одного). » принадлежность: Носитель. » профессия: Член подразделения IRB [ссылка кликабельна]. Занимается фото- и видеосъемкой происходящих боевых событий.

» способность: Сверхловкость. » сторона: Ренегаты. » статичное изображение: тык.

● Один из самых юных членов штаба; «Эй, пацан» (хотя это обращение с каждым днем звучит все реже). Ты отчаянно пытаешься доказать окружающим, что ты уже не ребенок и можешь принести весомую пользу штабу. Злишься, когда тебя не воспринимают всерьез, но не жалуешься, не сдаешься и гнешь свое. И хотя порой к тебе относятся снисходительно и отпускают в твой адрес шуточки, ренегаты уважают тебя за истинно-ренегатское почти баранье упорство, с которым ты стремишься к цели.
● К марту 2037-го твой город был обезображен войной. Вы с семьей стали случайными жертвами перестрелки, твои родные скончались на месте.
● Обычно мы перенаправляем гражданских в ближайший госпиталь, но твои раны были слишком тяжелыми, живым ты бы туда не добрался. Это был мой первый выезд в качестве полевого врача, и мы просто не смогли оставить тебя, тогда еще совсем мальчишку, умирать. Короче говоря, мы доставили тебя в штаб ренегатов к первоклассному хирургу, вытащившему тебя с того света. Эта самодеятельность не осталась без последствий: Рут был сделан устный выговор за «соучастие», а я взяла всю ответственность на себя и получила наказание в виде отстранения от работы полевого врача на месяц.
● А вот ты каким-то образом убедил ренегатов дать тебе шанс - тебя прогнали через проверку дознавателя-телепата и, должно быть, увидели в тебе потенциал вкупе с полной преданностью ренегатам. Или им просто стало тебя по-человечески жаль, ведь у тебя не осталось ни семьи, ни дома.
● Первое время ты был мальчиком «принеси-подай, уйди-не-мешай», параллельно проходя боевую подготовку под руководством наставников. Только вот не взяли тебя ни в боевую группу, ни в разведку - всему виной возраст. В итоге ты стал искателем, что тоже весьма неплохо, но ты чувствовал, что это не совсем то, чем тебе хотелось бы заниматься.
● В ноябре 2037-го штаб создает новое подразделение IRB, и тебе наконец везет - лидер группы делает ставку на молодые таланты, поэтому принимает тебя, невзирая на юный возраст. Ты неплохо натренирован штабными наставниками, владеешь весьма полезной в боевой обстановке способностью, а еще, как выяснилось, отлично управляешься с камерой. Теперь ты - часть IRB, ключевого механизма ренегатской машины и, возможно, именно твоя работа поможет ренегатам вернуть утраченные позиции.

ATTENTION: ЭТО СЮЖЕТНЫЙ [АКЦИОННЫЙ] ПЕРСОНАЖ, несмотря на то, что выложен в теме «нужных». Он будет вовлечен в общий сюжет в той же степени, что и трое других членов IRB, представленных в одноименной акции. Разница лишь в том, что на Робина мне захотелось написать более подробную информацию, поскольку в голове нарисовался довольно четкий образ и история.
Что касается отношений, то для него Эва - самый близкий человек. Она относится к нему, как к младшему брату, много переживает и ворчит Часто звонит и проверяет, все ли у него хорошо [звонит, потому что сама теперь живет за пределами штаба]. С того момента, как привела его в штаб, она чувствует за него личную ответственность.
Это - если говорить очень коротко, я лучше лично все поясню, заодно и о своем персонаже расскажу, так как без пояснений эта заявка наверное вообще сложна для понимания

Робин - тот самый персонаж, которого я очень ясно вижу в своем воображении, и я очень хочу, чтобы он стал частью Револта и пересекался с остальными игроками. Он занимает важное место в жизни Эвы, но наше взаимодействие будет скорее «закадровым» (так как персонажи хоть и постоянно поддерживают связь, но в игре почти не сталкиваются), поэтому мне хочется для него интересной игровой жизни и хорошего игрока. Хороший игрок - это не значит гигантские посты. Хороший игрок - это тот, кто будет с должным вниманием относиться к персонажу. Хороший игрок - это не тот, кто не только может, но и хочет развивать его. Поверьте, с такими соигроками, как на Револте, делать это будет только в радость.
Если Вам нравится наши сюжет и идеи, но после прочтения матчасти Вам кажется, что Вы запутались в таком большом объеме информации - это не беда, я с радостью объясню все, что осталось непонятным, и стану Вашим гидом по миру Револта. И по заявке не только можно, но и нужно спрашивать - чтобы не превращать ее в простыню, мне пришлось выкинуть из нее много деталей и пояснений, и я готова каждый пункт разъяснить, разложить по полочкам и предоставить кучу дополнительных подробностей тому, кто на самом деле заинтересован в персонаже и имеет такое же видение на его счет, как и я.
Важное примечание: Донован - гетеросексуал. Я не против однополых отношений как таковых, но Робина в этом ключе не вижу.
Надеюсь, Вас не смутит объем заявки. Не стесняйтесь обращаться ко мне, запредельных требований у меня нет, я просто хочу вручить Робина в правильные руки

п р и м е р    п о с т а

1  7  :  3  8Эвелин все еще жива. Но, будучи прикованной штырем к полу, она не могла даже закричать - каждое крохотное движение, каждый вдох вызывал такую нестерпимую боль, что на попытки воззвать о помощи не хватало ни сил, ни храбрости испытать очередной прилив агонии. Да и кто ее услышит? В соседних комнатах никто не живет, а до обрушения поблизости были лишь вечно пустующий, никому не нужный зал для отдыха с сиротливо стоящим в углу пыльным столом для пинг-понга, да пост охраны, которая большую часть рабочего времени проводит где угодно, только не там, где положено. И камеры...
Камеры.
Ослепленная этой мыслью, Эва, на секунду забывшись, потянулась вперед, но спустя всего мгновение с громким криком откинулась обратно - вскрикнув в большей степени от собственного бессилия, нежели от боли. Так, что этот яростный вопль пробил вакуум в ее ушах. Она снова могла слышать.
Но легче от этого не стало - Эва по-прежнему не могла шевельнуться и, стиснув зубы, молча копила боль в себе.
«Нужно подняться... Майк... Найти выход...»
Казалось, в этом пограничном состоянии между сознанием и лихорадочным бредом у нее возникали верные мысли и хоть какое-то подобие плана, но все это разлеталось, как кегли под ударом шара для боулинга, стоило только накатить новой волне боли.
Еще одна попытка сдвинуть с себя обвалившийся кусок крыши не принесла никаких результатов, кроме осознания собственной беспомощности. Адреналин в крови постепенно ослабевал. Это значит, что скоро рана в нижней части живота и ушиб на голове, едва не расколовший ей череп, полностью вступят в свои права и отнимут у Эвелин возможность думать о чем-либо, кроме желания поскорее умереть.
Сколько времени она провела с закрытыми глазами? Три, пять? Возможно, гораздо дольше. И она бы наверняка осталась дремать навечно, если бы не увидела перед собой его лицо. Снова, как когда-то на берегу реки, много лет назад. Только на этот раз она знала: он никуда не исчезнет.
- Майки, - едва слышно выдохнула она и на секунду прикрыла глаза, чтобы унять взорвавшуюся в ране боль и не вскрикнуть. Но по крайней мере, она все еще чувствует ее. Это хороший знак.
Он жив. С ним все в порядке. Его не придавило обломками, не расплющило решеткой, не... Он здесь. И теперь ей стало гораздо спокойнее. И хотелось спать.
- ... оставайся со мной, - донесся до нее голос Майка, будто прочитавшего ее мысли, и Эва слабо кивнула в ответ.

1  8  :  3  2В следующий час она и в самом деле пожалела, что не умерла еще там, вместе с ренегатами, оставшимися под завалом. Майк нес ее так осторожно, словно она была сделана из хрусталя, и продолжал говорить с ней, чтобы не дать потерять сознание, но Эва мало что понимала из его слов и думала лишь об одном.
Как же. Чертовски. Больно.
Одежда на месте раны насквозь пропиталась кровью, а штырь перемещался в поврежденной плоти при каждом шаге, заставляя Эвелин беззвучно корчиться в мучениях, и все, чего ей хотелось - это взять и вырвать из себя проклятую железку, чего бы ей это ни стоило. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она несколько раз тянулась рукой к штырю, намереваясь покончить с ним раз и навсегда, и лишь голос Майка вовремя останавливал ее от необратимого - голос, казалось, доносящийся издалека, но блокирующий в ее разуме все посторонние звуки, даже ее собственное тяжелое дыхание.
Оставаться в сознании. Не отключаться. Не ради себя, а ради него.
У нее не хватало сил, чтобы сказать что-то в ответ или хотя бы просто подать голос, но в моменты, когда боль ненадолго отступала, Эва едва ощутимо, насколько позволяли силы, сжимала его руку, чтобы он знал: она все еще здесь и, сколько бы времени у них ни осталось, будет с ним до самого конца.

1  9  :  1  3Приглушенное освещение, писк аппарата жизнеобеспечения из палаты напротив и стойкий запах лекарств, впитавшийся в эти стены, и который не спутаешь ни с каким другим.
Он потерял счет времени. Сейчас ему казалось, что он только что обедал с родителями в их скромной квартире на севере Рокфорда и выслушивал нотации матери по поводу опасности, которой он подверг себя и их, примкнув к местным вигилантам... А в следующее мгновение уже был убежден, что лежит в этой палате не один месяц. Правда заключалась где-то на границе двух этих крайностей. Правда в том, что Кейси Спенсеру оставалось жить от силы пару часов.
- Воды, - прохрипел он и в который раз получил отказ. - Прошу, - умоляюще простонал парнишка, но девушка, наблюдавшая за ним из кресла напротив, твердо покачала головой и лишь смочила его пересохшие губы влажным бинтом.
Кейси знал ее. Видел несколько раз, когда та навещала своих родителей. Эвелин, дочь соседей из семнадцатой квартиры, дочь того монстра, стараниями которого его мать и отца разорвало на куски, а он сам вынужден медленно и мучительно умирать уже третий день, довольствуясь обществом той, кого хотел видеть рядом меньше всего.
Заражение тканей началось еще в первые сутки - это стало ясно, когда периоды между приступами судорог сократились до немыслимых пределов настолько, что отличать лихорадочный бред от реальности уже было невозможно. Странно, что он вообще до сих пор жив. Многочисленные внутренние травмы и ушибы органов, едва ли не выглядывавших из дыры в боку - его не сможет спасти ни один врач и ни один, даже самый маститый целитель.
Ни у кого из врачей не хватило смелости закончить страдания парнишки какой-нибудь убойной дозой инъекции, которая подарила бы ему покой. За это, корчась в очередном припадке, он уже не раз их проклял, громко и злобно - всех до единого, и в особенности Форсберг, все эти два дня смотревшую на его потуги раздражающим жалостливо-щенячьим взглядом.
Кейси закашлялся - вместе со слюной хлынула и кровь, а вкус железа во рту словно напоминал: «Твое время на исходе». Спенсер и сам это знал  - боль в боку притупилась несколько часов назад, и совсем скоро он совершенно перестанет чувствовать свое тело.
На этот раз, когда Эвелин потянулась в его сторону, чтобы стереть кровь со рта, Кейси не сопротивлялся. Теперь, стоя на пороге смерти и почти физически предчувствуя конец своего недолгого пути, он вдруг понял, что не готов. Не готов встретить последние минуты своей жизни один. Что вообще не готов уходить.
Ждет ли его что-то дальше? Или шестнадцать лет пустой жизни и пара бессмысленных потасовок ради войны других людей - это все, что он оставит после себя?
Схватив Эвелин за руку, Кейси тихо разрыдался, как ребенок. Впрочем, он им и был.
- Мне страшно, - произнес умирающий Кейси Спенсер в далеком январе 2037-ого, а Эва, провалившись куда-то между сном и чужими воспоминаниями и переживая предсмертный ужас вигиланта, эхом повторила в настоящем, держась за Майка, как за спасительную соломинку, - Я не хочу умирать, - слова, так же сказанные в беспамятстве, но теперь уже принадлежавшие одной только Эвелин.

1  9  :  4  6Они шли уже не один час. Сейчас Эва с трудом ориентировалась во времени (вернее, не ориентировалась вовсе), но даже в таком состоянии могла сделать простейшие выводы по солнцу, которое уже давно скрылось за горизонтом. Майк несет ее несколько часов подряд. Он еще не оправился после того, что учинили ренегаты, он пробыл в тюрьме черт знает сколько времени и, быть может, тоже ранен. Майк двигается вслепую, он понятия не имеет, куда идти и где искать помощь, и она тоже - Эва не знала эту местность, и, вполне возможно, вокруг на десятки километров нет ни души, ведь штабы специально сооружают подальше от жилых мест...
Со временем боль ослабевает. По разным причинам - она либо отступает, либо поглощает твою сущность, становясь частью тебя на тот короткий срок, что тебе уготован. И тогда проживать оставшиеся минуты становится легче.
Спустя некоторое время Эвелин смогла открыть глаза и вдохнуть, не сжимаясь при этом от боли. Рана больше не пылала - напротив, словно потратив все запасы своего тепла, организм «перегорел», и теперь Эву бил легкий озноб. Значит, крови едва хватает на то, чтобы поддерживать в ней жизнь.
Майк упрямо пробивался вперед, не выпуская ее из рук. Он мог быть уже на полпути к своим. На пути к свободе - без проклятых решеток и блокирующих браслетов, без регулярных допросов и вмешательств мозголомов ренегатов в его сознание...
- Остановись, - тихо произнесла она, понимая, что шансы отыскать помощь вовремя ничтожно малы, но Майк продолжил двигаться вперед, - Пожалуйста, - повторила Эва и призывно коснулась его плеча.
Сколько важных слов она не успела ему сказать. Сколько долгих и счастливых лет они могли провести вместе. Возможно в ином будущем, где нет ни Линкольна Риндта с его пророчествами, ни вигилантов с их деспотичной жаждой всеобщего порядка, всё так и было. Или будет?..
- Чудная выдалась прогулка, - и хотя в глазах стояли слезы, Эва улыбалась. Неважно, когда ее не станет - сегодня, завтра или через десять лет. Если его лицо будет последним, что она увидит в этой жизни, это значит, что все было не напрасно.
Не обращая внимания на пульсирующую боль и кровь, по-прежнему сочащуюся из раны, Эвелин потянулась к Майку и поцеловала. Так, как поцеловала в самый первый раз, в дождливом Вудстоке. Так, как если бы это был их последний поцелуй.
Обняв его за плечи, она прижалась к его груди и, поддавшись внезапно накатившей сонливости, закрыла глаза.